Солнечные лучи пробивались сквозь распахнутую дверь, слепили глаза, заставляя просыпающегося священника жмуриться. Момидзимару попытался поднять руку, чтобы прикрыться от света ладонью, но вдруг почувствовал, что не может пошевелиться. Тело казалось скованным, а ведь последствия применения онмё-до должны уже пройти, раз он проснулся. Онмёдзи пошевелил пальцами – всё получилось, двигаются свободно, согнул руку в локте и упёрся в натянувшуюся ткань. Нет, двигаться он может, силы восстановились. Тогда почему связан? Момидзимару осторожно открыл один глаз, пытаясь рассмотреть, что происходит. Первое, что увидел священник, - дверной проём, в котором замерла женщина, прикрыв ладонью рот. Священник проследил за её изумлённым взглядом, и… едва не рассмеялся: ребёнок, одетый в пёстрое кимоно невидимыми нитями пришивал одежду священника к футону. Незаметно двигая плечами, Момидзимару высвободился из оков, выскользнув из одеяний, и резким выпадом схватил шалуна.
- Попался!
читать дальше- Ва-а-а-а!!! – испуганный ребёнок, пойманный с поличным, завопил так, что священник едва не отпустил его, чтобы закрыть уши.
- Чего проказничаешь? – Момидзимару уселся на постели и, удерживая за шиворот, поставил «преступника» перед собой.
- Скучно мне. И вообще… отпусти, проклятый колдунишка!!! - ребёнок пришёл в себя от испуга и посмотрел на онмёдзи с нескрываемым высокомерием. И продолжил вопить.
- Это твой дом, зашики-вараши?
- Нет, я ещё не нашел себе дом, - домовёнок деловито сложил руки на груди и возмущённо показал язык.
- И как тебя зовут?
- Юм! Ой… что же я наделал!!! – новый вопль потряс всю округу. Женщина, стоявшая в двери, наконец-то отмерла и, дополнив картину истошным визгом, скрылась во дворе.
- Маленький ещё, не знаешь, что имя нельзя говорить кому попало. За что и поплатишься, - Момидзимару заговорщицки ухмыльнулся, перехватил шиворот зашики-вараши левой рукой, а пальцы правой сложил для сотворения заклинания.
- Не надо!!! Ой-ой-ой!!! Не надо!!!
- Быть тебе моим слугой, Юм! – торжественно проговорил онмёдзи и закрепил сотворённую печать на лбу домовёнка. После чего сразу же отпустил.
- Не честно! Так не честно! Плохой, плохой колдун! – Юм попытался зарыдать в отчаянии, но актёр из него был никудышный.
- Да ладно тебе, сам же знаешь, какая для меня удача – поймать такого, как ты. Почти невозможно встретить бездомного зашики-вараши, - Момидзимару откровенно потешался над возмущающимся домовёнком, пока тот снимал путы с одежд священника.
Внешне Юм был похож на девочку лет пяти-шести, впрочем, как и все представители его рода. Обычные люди были уверены, что духи-хранители дома и есть девочки. Наверное, они очень удивились бы, узнав, что представительницы слабого пола среди зашики-вараши встречаются крайне редко, они скорее исключение, чем правило. Просто сами домовые предпочитали женскую одежду, а иногда и облик – когда становились старше. Тем самым они обманывали злых духов, насылавших проклятия на мужской род, и так отводили большинство неприятностей от охраняемого дома. И всё же зашики-вараши слишком похожи на детей. Впрочем, ведут себя тоже как дети. Чего одни только шалости стоят. И так же любят сладости. Момидзимару это знал.
Священник наконец-то смог одеться и спокойно разглядеть обстановку. Дом выглядел недавно построенным, не более пяти лет. Не было в нём тех ощущений, что оседают невидимой паутиной в старых жилищах. Но что-то непривычное для новизны витало в воздухе.
- Не принюхивайся, дом был сожжен, на его месте возвели этот. Мне не нравятся такие, - Юм уселся рядом, поставил локти на согнутые колени, подперев подбородок крохотными кулачками.
- Не удивительно. На эту деревню часто нападали.
Не от богатой сытости старейшина поставил новый дом. Обстановка была более чем скромной, очаг посреди комнаты, над которым сиротливо покачивалась медная утварь, раздвижная дверь, по всей видимости в кладовку, тощий футон, на котором и сидел священник.
- Ты очнулся, Момидзимару-сама? – старейшина появился в двери и сразу же опасливо взглянул на Юма.
- Не беспокойся, Ямадоджи-доно, он больше проказничать не будет, - онмёдзи ласково погладил домовёнка по голове, словно укрощённого зверька. Тот возмущённо что-то проворчал, но слов было не разобрать. В наступившей неловкой тишине послышался отдалённый перестук.
- Деревню почти восстановили. Домов погорело в этот раз немного. Благодарю тебя, - Ямадоджи опустился на колени, кончиками пальцев коснулся пола перед собой, склоняя голову.
- Я долго спал? Встань, я просто выполнил свою работу, - священник поднялся с места и принялся одеваться. Верхняя одежда лежала аккуратно сложенной стопкой у изголовья, там же находился и дорожный ящик. Момидзимару вопросительно посмотрел на старейшину.
- Нашли селяне. Я сразу понял, что он твой. А спал ты… восьмой день уж пошел.
- Я было подумала, что Момидзимару-сама умер, такой холодный был и совсем бездвижный, даже не дышал… - из-за дверного косяка показалась та самая женщина, что раньше с криком убежала.
- Вот оно что… похоже, я устал сильнее, чем предполагал. Но не стоит беспокоиться, такой сон случается, если использовать слишком много ки, - Момидзимару неловко улыбнулся, но тень досады промелькнула на спокойном лице.
- Тебя нам послало само небо, - Ямадоджи уселся на колени, сделал женщине знак рукой, и та бросилась к очагу.
- Нет, меня послал старший жрец. Здесь давно стоило возвести святилище и вернуть эту гору Инари. Только среди служителей Инари нет боевых онмёдзи, всё больше целители, да и те редки. А посылать слугу другого бога вовсе нехорошо, - священник принял предложенную чашку с чаем, кивком поблагодарил. Юм спрятался за его спину и больше не показывался, словно его и не было.
- Жена моего сына, Юми. Она присматривала за тобой всё это время. Святилище… мастера-то найдутся, все наловчились плотничать с этими набегами, деревню на моей памяти шесть раз отстраивали. А вот из чего строить…
- Не твоя печаль, Ямадоджи-доно. Камень и древесину пришлют скоро. Мне бы вот только дерево на тории из рощи, что на том берегу реки.
- Из священной рощи?! Забудь, Момидзимару-сама. Эти деревья принадлежат Инари, и сторожат их лисы. Даже когда мы прятались от демонов на той стороне реки – к роще старались не приближаться. А кто посмел – тот сгинул.
- Вот оно как. Это даже хорошо. Лес Инари лучше всего подходит для святилища, - Момидзимару улыбнулся так, словно ему предстояло увлекательное приключение. – Не волнуйся за меня, я, как и лисы, – служу Инари-о ками. Надеюсь, мы найдём общий язык.
Ямадоджи лишь головой покачал. Но спорить не решился. Не так уж много на своём веку встречал старейшина священников-онмёдзи. И все они были странными. А этот – всех страннее: лицом и телом молод, а волосы седые, да и глаза тревожные, как у старца, что пережил и перевидал многое. К тому ж совсем отчаянный, сам говорил, что ёкай с горы был намного сильнее, но пошел сражаться без раздумий. Словно и смерти вовсе не боится.
Дом старейшины располагался на пригорке, в стороне от подножия и чуть выше остальной деревни. Священнику подумалось, что там селились самые отчаянные. Земли здесь не храмовые, императорские. Надо бы похлопотать, чтобы отдали святилищу, пусть главный этим займётся. Тогда получится переделить иначе, хотя сейчас уже и неважно. Нет больше опасности с горы, нет демонов, а те, что выжили, – ушли.
Протоптанная дорожка вилась между домами. Хотя домами назвать жилища было сложно. Крытые тростником лачуги, камни, удерживающие кровлю, тонкие стены, скудные дворы, такие же скудные наделы. Обычная тропинка, поросшая травой по обочине. Селение было настолько бедным и располагалось далеко не только от столицы, но даже от торговых путей, что о гужевых телегах здесь даже и не слышали. Всё на своих плечах. Но вытоптали знатно. Видимо, в последние дни пришлось побегать. Погорельцам помогали всем миром, погибших оплакивали все. Похоронили, не дожидаясь пробуждения священника.
- Надо бы позже сходить на могилы. Да, Юм? – Момидзимару удерживал домовёнка за руку. Издали могло показаться, что священник попросту прогуливается с ребёнком. Но стоило приблизиться к селянам, как те делали ошалелые глаза, узнавая зашики-вараши. Пугались, но почтительно кланялись онмёдзи. И светлели лицами, словно в них пробуждалась надежда: демоны больше не придут.
- Мне-то что? Мне дом нужен, а не покойники. И вообще, я устал. И не пойду никуда! – Юм топнул ножкой, показывая решимость.
- Вот же вредный, - Момидзимару тихо рассмеялся и недолго думая загрузил опешившего домовёнка себе на спину. Тот поворочался, словно котёнок – уцепился за плечо, да так и повис, то и дело поглядывая на ухо священника, будто раздумывая – не укусить ли.
Утлая лодчонка покачивалась на речных волнах, пугая своей хлипкостью Юма, который разве что на голову Момидзимару не забрался. Но переправщик сказал, что надежная, самая крепкая из всех в деревне. Да и река – речушка, жабе по колено. Насчёт глубины шутил, но, сбавившая свой бег на равнине, река выглядела спокойной, к тому же была совсем не широкой. Не успел священник насладиться плеском воды, как оказался на противоположном берегу.
До рощи добирались почти час. Перевалило за полдень, когда священник вышел к границе луга, словно отрезанной величественными деревьями. Момидзимару глубоко вздохнул, снял Юма с плеч, взял крепко за руку и сделал шаг под сень деревьев.
День закончился. Сгустившийся мрак не оставил места даже самому блеклому лучу, вытесняя солнечный свет синеватым туманом, испещренным сиянием светлячков. Юм боязливо прижался к онмёдзи и жалобно заскулил. Воздух настолько загустел, что стал почти непригодным для дыхания. Где-то рядом послышался сдавленный вздох. Зашики-вараши задрожал и вцепился в руку Момидзимару так, что тот вздрогнул. Ухнуло ещё раз. Земля начала шевелиться, ветви деревьев потянулись к незваным гостям.
- Выходи, цукай. Меня этим мороком не испугаешь, - священник вытянул руку и звякнул в колокольчик, выпавший из рукава.
- Смелый, значит? – из-за деревьев показалась женская тень. Она неторопливо приближалась. Ещё шаг, и Юм заскулил сильнее прежнего: перед ними стояла высокая статная женщина невероятной красоты. Двенадцатью шелками струились невесомые одежды, фривольно открывая плечи, переплетаясь с длинными, достигающими земли локонами волнистых черных волос.
- Рейко-доно, надо полагать? Ты здесь главная? – Момидзимару почтительно поклонился. Но не успела она ответить, как из-за деревьев донёсся высокий зычный голос, обладательница которого явно была рассержена и не замедлила появиться.
- Назад! Глупая девчонка!
- Госпожа? Не стоило беспокоиться, я и сама с ним справлюсь, - названная Рейко, призрачной лисой, женщина заволновалась, торопливо отступая.
- Прошу прощения, Тенко-доно, тебя-то мне и надо, - Момидзимару ещё раз поклонился, исподлобья рассматривая пришедшую. Если первую можно было считать красавицей, то вторая выглядела более возвышено и гордо. Светлые волосы отливали золотом, казалось, даже сияли в сумраке. Скупые жесты, утонченная осанка – всё говорило само за себя. Не то что онмёдзи, даже Юм не сомневался, что перед ними Тенко – божественная лисица.
- Ты кто такой, чтобы меня искать? – пристальный взгляд агатовых глаз пронзал, заглядывал в душу, заставляя пятиться. Но Момидзимару не отступил. Наоборот, он сделал шаг вперёд.
- Меня зовут Момидзимару. Твоего имени не спрашиваю, поэтому позволь называть тебе той, кто ты есть, - он снова поклонился.
- Смелый какой, имя назвал, - проворчала отступившая в тень Рейко.
- Можешь наслать проклятье, если хочешь. Одним больше, одним меньше – мне уже всё равно, - священник улыбнулся, продолжая разглядывать замолчавшую Тенко.
- Помолчи, глупая девчонка. И уходи отсюда. Сама не понимаешь, с кем связалась, - лисица злилась. Посматривала на священника, отводила взгляд в сторону, нервно кусала губу.
- Госпожа, но он же слабак! Да, колдунишка, но я же его одной левой, - Рейко храбрилась.
- Я сказала – уходи. Его сила не в колдовстве, тут ты права, он слаб. Но он опасен. И не спорь!
- Тенко-доно, я никому не причиню вреда. Не стоит так пугать девочку. К тому же она полностью права, мне сил не хватит с ней справиться. Тем более с тобой, - Момидзимару улыбнулся как можно очаровательнее.
- Говори, зачем пришел? И уходи, - Тенко нахмурила брови, продолжая нервно кусать губы. По всему становилось понятно, что находиться рядом с онмёдзи ей нелегко.
- Пришел просить деревья на постройку храма.
- Что?! Каков наглец! Да кем ты себя возомнил? – Тенко растеряла остатки хладнокровия и откровенно взъярилась на священника.
- Слуга Инари. Как и ты. Вот кем возомнил. Ты же знаешь, что на горе было святилище. Мне его восстанавливать приходится.
- И с чего ты взял, что я дам тебе деревья из священной рощи? Люди совсем страх потеряли после исчезновения Инари?! – лисица злилась. Рейко почувствовала, что воздух раскаляется от настроений Тенко, и решила, что лучше последовать приказу и сбежать подальше.
- Инари исчез? Хм… вот оно что. Но это не меняет дела. Конечно же, я сделаю подношения, какие скажешь. Ритуал будет соблюдён. Но, Тенко-доно, ты должна согласиться. Иначе святилище не станет таким, каким ему положено быть, - Момидзимару больше не улыбался и не пытался быть приветливым. Но стал спокойным.
- И что ты собрался строить из этих деревьев?
- Тории.
- И сколько?
- Десять.
- Десять?! То есть, ты просишь у меня тридцать деревьев?! Да ты с ума сошел, колдун!
- Тенко-доно, не стоит так горячиться. Но ты тоже меня пойми, я не себе на дом прошу.
- Хозяин, а почему она тебя просто не прогонит? – Юм устал бояться и принялся дергать Момидзимару за рукав.
- Потому что я прошу для Инари. Она не может отказать так просто, - священник снова улыбнулся. Словно и не стояло напротив разъярённой лисы, готовой в любой момент обрушить на его голову все громы и молнии.
- Ты прав, я не могу отказать. Но помимо подношений и ритуала очищения ты за каждое дерево на один год оставишь мне зашики-вараши, - Тенко победно ухмыльнулась.
- На тридцать лет? Хозяин?! Да ни за что! – Юм схватил рукав обеими руками и принялся трясти его изо всех сил.
- Тридцать лет? Пожалуй, мне будет одиноко без него. Но ничего не поделаешь, забирай, - Момидзимару попытался отцепить от себя Юма и подтолкнуть к лисе.
- Хозяин!!! Только не это!!! Она же – лиса! – несчастный домовёнок упирался и вопил изо всех сил.
- Иди сюда, сладенький, я тебя не обижу, - Тенко в момент растаяла, сменила гнев на милость и протянула руки к зашики-вараши.
- Только ответь, зачем он тебе? – священник тщетно пытался отцепить от себя Юма.
- Деревья вырастить поможет вместо тех, что ты возьмешь, - лиса всё же добралась до домовёнка, хоть и боялась подходить близко.
- Похоже, зашики-вараши – самые любимые всеми духи, даже ёкаями, - Момидзимару всё же не смог сдержать смешок, глядя на то, как Юм упирается и обреченно смотрит на священника.
- Я не ёкай, я – тенко! Не забывайся, - завладев Юмом, Тенко сразу отпрыгнула на казавшееся ей безопасным расстояние.
- Хорошо. Завтра я приду за первым деревом. Рад, что мы нашли общий язык, Тенко-доно.
Строительство святилища продвигалось довольно бойко. За два месяца был возведен небольшой храм, за ним внутренний дворик, заключённый в квадрат прихрамовыми постройками, среди которых находились и жилые комнаты. Оставалось закончить лестницу и возвести тории. На лестницу ушло три недели. Оно и не удивительно, ведь тысячу ступеней в один день не возведешь.
- Такая лестница и всего десять врат? Что-то здесь не так, Момидзимару-доно, - вкрадчивый женский голос отвлёк священника от приготовлений. Да и люди притихли, сгущая воздух настороженностью.
- Тенко-доно? Зачем пришла? Людей пугаешь. Хоть бы обычной женщиной прикинулась, - онмёдзи развернулся и приветственно поклонился, пряча улыбку. Лиса не только пришла во всей красе, сражая наповал мужское население деревни невиданным очарованием, но, словно в насмешку, выставила напоказ золотисто-рыжие уши.
- Пришла взглянуть, куда девал деревья. Вижу, не соврал. Но что-то здесь не так. Ты действительно собирался обойтись десяти вратами при такой-то лестнице? – неодобрение сквозило не только во взгляде, но и в голосе, и в небрежном жесте, которым Тенко ответила на приветствие.
- Не совсем так. Но ты как раз поспела к завершению. Сейчас увидишь, - священник развернулся к небольшому переносному алтарю и продолжил приготовления. Лисица заинтересованно взглянула на выводимую печать. И резко подпрыгнула.
- Ты что задумал? Возвести лисий лабиринт? Это же «лестница смятения»!
- Именно он. Не такой сильный, как вы строите, но мне и не нужно никого путать. Я лишь хочу сократить до ста и умножить до десяти тысяч, - он завершил приготовления и взял в руку веер.
- Это я поняла, там же указано, что кто с чистыми помыслами и за помощью, тому путь сократится, а кто задумает плохое – на лестнице устанет, может не дойти. Знать-то ты знаешь, но делать как собрался? Или на мою кровь рассчитывал? – казалось, Тенко начинает закипать. Похоже, находиться рядом с Момидзимару для неё было не самым легким испытанием. Он раздражал её одним своим существованием. И без того притихшие при виде лисы селяне начали сдерживать дыхание, дабы лишним шорохом не разозлить божественную цукай ещё сильнее.
- Зачем мне твоя кровь? Я ведь не знал, что ты придёшь. И своей справлюсь, - веер черкнул по запястью. Темно-красная струйка полилась на раскрытый рисунок. Белая цапля среди камышей покрылась кровью. Взмах, и брызги полетели на печать. Второй взмах, и окроплённый клочок бумаги отправился к подножью лестницы, пролетел первые врата, устремился ввысь, в считанные мгновения пролетая до самой верхней ступени. Тории задрожали и размножились, словно разделяясь на новые. Под шумный монолитный вздох собравшихся врат стало ровно сто. Лес тории обволок лестницу, окуная ступени в багряный отсвет киновари.
- Как так?! – Тенко не верила своим глазам. Она рванулась к священнику, схватила его за руку и слизнула выступившую кровь.
- Но как же так?! Ты не ханьё, не полукровка, иначе я бы сразу разглядела.
- В детстве я был весьма непоседливым ребенком. Да и болел часто. Матушка, воспитавшая меня, лечила меня своей кровью, к тому же вскормила своей грудью. Так что лисьи заклинания мне под силу, пусть и слабые.
- Как звали твою матушку? – Тенко отступила и настороженно смотрела на онмёдзи.
- Момидзи. Момидзи-тенко, цукай и мико Инари-о ками с острова Теэй.
- Врешь! Момидзи-тенко погибла более пятидесяти лет назад!
- Пятьдесят три года, четыре месяца и восемь дней. Думаешь, о таком можно врать? – Момидзимару говорил очень тихо, так тихо, что его слышала лишь лиса.
- Не может быть, этого просто не может быть. Ты…
- Да, я проклят. Разве не заметно?
Впервые за всё время Тенко решилась посмотреть в глаза священнику. Даже руку протянула, чтобы прикоснуться к его лицу. И отпрянула, словно обожглась.
- Ты был прав, называя своё имя. После подобного тебе не страшны никакие проклятья.
- Ты это почувствовала, когда сказала Рейко, что я опасен?
- Нет, другое. Не важно. Живи.
Момидзимару поморщился от последнего слова, как от удара.
- Попался!
читать дальше- Ва-а-а-а!!! – испуганный ребёнок, пойманный с поличным, завопил так, что священник едва не отпустил его, чтобы закрыть уши.
- Чего проказничаешь? – Момидзимару уселся на постели и, удерживая за шиворот, поставил «преступника» перед собой.
- Скучно мне. И вообще… отпусти, проклятый колдунишка!!! - ребёнок пришёл в себя от испуга и посмотрел на онмёдзи с нескрываемым высокомерием. И продолжил вопить.
- Это твой дом, зашики-вараши?
- Нет, я ещё не нашел себе дом, - домовёнок деловито сложил руки на груди и возмущённо показал язык.
- И как тебя зовут?
- Юм! Ой… что же я наделал!!! – новый вопль потряс всю округу. Женщина, стоявшая в двери, наконец-то отмерла и, дополнив картину истошным визгом, скрылась во дворе.
- Маленький ещё, не знаешь, что имя нельзя говорить кому попало. За что и поплатишься, - Момидзимару заговорщицки ухмыльнулся, перехватил шиворот зашики-вараши левой рукой, а пальцы правой сложил для сотворения заклинания.
- Не надо!!! Ой-ой-ой!!! Не надо!!!
- Быть тебе моим слугой, Юм! – торжественно проговорил онмёдзи и закрепил сотворённую печать на лбу домовёнка. После чего сразу же отпустил.
- Не честно! Так не честно! Плохой, плохой колдун! – Юм попытался зарыдать в отчаянии, но актёр из него был никудышный.
- Да ладно тебе, сам же знаешь, какая для меня удача – поймать такого, как ты. Почти невозможно встретить бездомного зашики-вараши, - Момидзимару откровенно потешался над возмущающимся домовёнком, пока тот снимал путы с одежд священника.
Внешне Юм был похож на девочку лет пяти-шести, впрочем, как и все представители его рода. Обычные люди были уверены, что духи-хранители дома и есть девочки. Наверное, они очень удивились бы, узнав, что представительницы слабого пола среди зашики-вараши встречаются крайне редко, они скорее исключение, чем правило. Просто сами домовые предпочитали женскую одежду, а иногда и облик – когда становились старше. Тем самым они обманывали злых духов, насылавших проклятия на мужской род, и так отводили большинство неприятностей от охраняемого дома. И всё же зашики-вараши слишком похожи на детей. Впрочем, ведут себя тоже как дети. Чего одни только шалости стоят. И так же любят сладости. Момидзимару это знал.
Священник наконец-то смог одеться и спокойно разглядеть обстановку. Дом выглядел недавно построенным, не более пяти лет. Не было в нём тех ощущений, что оседают невидимой паутиной в старых жилищах. Но что-то непривычное для новизны витало в воздухе.
- Не принюхивайся, дом был сожжен, на его месте возвели этот. Мне не нравятся такие, - Юм уселся рядом, поставил локти на согнутые колени, подперев подбородок крохотными кулачками.
- Не удивительно. На эту деревню часто нападали.
Не от богатой сытости старейшина поставил новый дом. Обстановка была более чем скромной, очаг посреди комнаты, над которым сиротливо покачивалась медная утварь, раздвижная дверь, по всей видимости в кладовку, тощий футон, на котором и сидел священник.
- Ты очнулся, Момидзимару-сама? – старейшина появился в двери и сразу же опасливо взглянул на Юма.
- Не беспокойся, Ямадоджи-доно, он больше проказничать не будет, - онмёдзи ласково погладил домовёнка по голове, словно укрощённого зверька. Тот возмущённо что-то проворчал, но слов было не разобрать. В наступившей неловкой тишине послышался отдалённый перестук.
- Деревню почти восстановили. Домов погорело в этот раз немного. Благодарю тебя, - Ямадоджи опустился на колени, кончиками пальцев коснулся пола перед собой, склоняя голову.
- Я долго спал? Встань, я просто выполнил свою работу, - священник поднялся с места и принялся одеваться. Верхняя одежда лежала аккуратно сложенной стопкой у изголовья, там же находился и дорожный ящик. Момидзимару вопросительно посмотрел на старейшину.
- Нашли селяне. Я сразу понял, что он твой. А спал ты… восьмой день уж пошел.
- Я было подумала, что Момидзимару-сама умер, такой холодный был и совсем бездвижный, даже не дышал… - из-за дверного косяка показалась та самая женщина, что раньше с криком убежала.
- Вот оно что… похоже, я устал сильнее, чем предполагал. Но не стоит беспокоиться, такой сон случается, если использовать слишком много ки, - Момидзимару неловко улыбнулся, но тень досады промелькнула на спокойном лице.
- Тебя нам послало само небо, - Ямадоджи уселся на колени, сделал женщине знак рукой, и та бросилась к очагу.
- Нет, меня послал старший жрец. Здесь давно стоило возвести святилище и вернуть эту гору Инари. Только среди служителей Инари нет боевых онмёдзи, всё больше целители, да и те редки. А посылать слугу другого бога вовсе нехорошо, - священник принял предложенную чашку с чаем, кивком поблагодарил. Юм спрятался за его спину и больше не показывался, словно его и не было.
- Жена моего сына, Юми. Она присматривала за тобой всё это время. Святилище… мастера-то найдутся, все наловчились плотничать с этими набегами, деревню на моей памяти шесть раз отстраивали. А вот из чего строить…
- Не твоя печаль, Ямадоджи-доно. Камень и древесину пришлют скоро. Мне бы вот только дерево на тории из рощи, что на том берегу реки.
- Из священной рощи?! Забудь, Момидзимару-сама. Эти деревья принадлежат Инари, и сторожат их лисы. Даже когда мы прятались от демонов на той стороне реки – к роще старались не приближаться. А кто посмел – тот сгинул.
- Вот оно как. Это даже хорошо. Лес Инари лучше всего подходит для святилища, - Момидзимару улыбнулся так, словно ему предстояло увлекательное приключение. – Не волнуйся за меня, я, как и лисы, – служу Инари-о ками. Надеюсь, мы найдём общий язык.
Ямадоджи лишь головой покачал. Но спорить не решился. Не так уж много на своём веку встречал старейшина священников-онмёдзи. И все они были странными. А этот – всех страннее: лицом и телом молод, а волосы седые, да и глаза тревожные, как у старца, что пережил и перевидал многое. К тому ж совсем отчаянный, сам говорил, что ёкай с горы был намного сильнее, но пошел сражаться без раздумий. Словно и смерти вовсе не боится.
Дом старейшины располагался на пригорке, в стороне от подножия и чуть выше остальной деревни. Священнику подумалось, что там селились самые отчаянные. Земли здесь не храмовые, императорские. Надо бы похлопотать, чтобы отдали святилищу, пусть главный этим займётся. Тогда получится переделить иначе, хотя сейчас уже и неважно. Нет больше опасности с горы, нет демонов, а те, что выжили, – ушли.
Протоптанная дорожка вилась между домами. Хотя домами назвать жилища было сложно. Крытые тростником лачуги, камни, удерживающие кровлю, тонкие стены, скудные дворы, такие же скудные наделы. Обычная тропинка, поросшая травой по обочине. Селение было настолько бедным и располагалось далеко не только от столицы, но даже от торговых путей, что о гужевых телегах здесь даже и не слышали. Всё на своих плечах. Но вытоптали знатно. Видимо, в последние дни пришлось побегать. Погорельцам помогали всем миром, погибших оплакивали все. Похоронили, не дожидаясь пробуждения священника.
- Надо бы позже сходить на могилы. Да, Юм? – Момидзимару удерживал домовёнка за руку. Издали могло показаться, что священник попросту прогуливается с ребёнком. Но стоило приблизиться к селянам, как те делали ошалелые глаза, узнавая зашики-вараши. Пугались, но почтительно кланялись онмёдзи. И светлели лицами, словно в них пробуждалась надежда: демоны больше не придут.
- Мне-то что? Мне дом нужен, а не покойники. И вообще, я устал. И не пойду никуда! – Юм топнул ножкой, показывая решимость.
- Вот же вредный, - Момидзимару тихо рассмеялся и недолго думая загрузил опешившего домовёнка себе на спину. Тот поворочался, словно котёнок – уцепился за плечо, да так и повис, то и дело поглядывая на ухо священника, будто раздумывая – не укусить ли.
Утлая лодчонка покачивалась на речных волнах, пугая своей хлипкостью Юма, который разве что на голову Момидзимару не забрался. Но переправщик сказал, что надежная, самая крепкая из всех в деревне. Да и река – речушка, жабе по колено. Насчёт глубины шутил, но, сбавившая свой бег на равнине, река выглядела спокойной, к тому же была совсем не широкой. Не успел священник насладиться плеском воды, как оказался на противоположном берегу.
До рощи добирались почти час. Перевалило за полдень, когда священник вышел к границе луга, словно отрезанной величественными деревьями. Момидзимару глубоко вздохнул, снял Юма с плеч, взял крепко за руку и сделал шаг под сень деревьев.
День закончился. Сгустившийся мрак не оставил места даже самому блеклому лучу, вытесняя солнечный свет синеватым туманом, испещренным сиянием светлячков. Юм боязливо прижался к онмёдзи и жалобно заскулил. Воздух настолько загустел, что стал почти непригодным для дыхания. Где-то рядом послышался сдавленный вздох. Зашики-вараши задрожал и вцепился в руку Момидзимару так, что тот вздрогнул. Ухнуло ещё раз. Земля начала шевелиться, ветви деревьев потянулись к незваным гостям.
- Выходи, цукай. Меня этим мороком не испугаешь, - священник вытянул руку и звякнул в колокольчик, выпавший из рукава.
- Смелый, значит? – из-за деревьев показалась женская тень. Она неторопливо приближалась. Ещё шаг, и Юм заскулил сильнее прежнего: перед ними стояла высокая статная женщина невероятной красоты. Двенадцатью шелками струились невесомые одежды, фривольно открывая плечи, переплетаясь с длинными, достигающими земли локонами волнистых черных волос.
- Рейко-доно, надо полагать? Ты здесь главная? – Момидзимару почтительно поклонился. Но не успела она ответить, как из-за деревьев донёсся высокий зычный голос, обладательница которого явно была рассержена и не замедлила появиться.
- Назад! Глупая девчонка!
- Госпожа? Не стоило беспокоиться, я и сама с ним справлюсь, - названная Рейко, призрачной лисой, женщина заволновалась, торопливо отступая.
- Прошу прощения, Тенко-доно, тебя-то мне и надо, - Момидзимару ещё раз поклонился, исподлобья рассматривая пришедшую. Если первую можно было считать красавицей, то вторая выглядела более возвышено и гордо. Светлые волосы отливали золотом, казалось, даже сияли в сумраке. Скупые жесты, утонченная осанка – всё говорило само за себя. Не то что онмёдзи, даже Юм не сомневался, что перед ними Тенко – божественная лисица.
- Ты кто такой, чтобы меня искать? – пристальный взгляд агатовых глаз пронзал, заглядывал в душу, заставляя пятиться. Но Момидзимару не отступил. Наоборот, он сделал шаг вперёд.
- Меня зовут Момидзимару. Твоего имени не спрашиваю, поэтому позволь называть тебе той, кто ты есть, - он снова поклонился.
- Смелый какой, имя назвал, - проворчала отступившая в тень Рейко.
- Можешь наслать проклятье, если хочешь. Одним больше, одним меньше – мне уже всё равно, - священник улыбнулся, продолжая разглядывать замолчавшую Тенко.
- Помолчи, глупая девчонка. И уходи отсюда. Сама не понимаешь, с кем связалась, - лисица злилась. Посматривала на священника, отводила взгляд в сторону, нервно кусала губу.
- Госпожа, но он же слабак! Да, колдунишка, но я же его одной левой, - Рейко храбрилась.
- Я сказала – уходи. Его сила не в колдовстве, тут ты права, он слаб. Но он опасен. И не спорь!
- Тенко-доно, я никому не причиню вреда. Не стоит так пугать девочку. К тому же она полностью права, мне сил не хватит с ней справиться. Тем более с тобой, - Момидзимару улыбнулся как можно очаровательнее.
- Говори, зачем пришел? И уходи, - Тенко нахмурила брови, продолжая нервно кусать губы. По всему становилось понятно, что находиться рядом с онмёдзи ей нелегко.
- Пришел просить деревья на постройку храма.
- Что?! Каков наглец! Да кем ты себя возомнил? – Тенко растеряла остатки хладнокровия и откровенно взъярилась на священника.
- Слуга Инари. Как и ты. Вот кем возомнил. Ты же знаешь, что на горе было святилище. Мне его восстанавливать приходится.
- И с чего ты взял, что я дам тебе деревья из священной рощи? Люди совсем страх потеряли после исчезновения Инари?! – лисица злилась. Рейко почувствовала, что воздух раскаляется от настроений Тенко, и решила, что лучше последовать приказу и сбежать подальше.
- Инари исчез? Хм… вот оно что. Но это не меняет дела. Конечно же, я сделаю подношения, какие скажешь. Ритуал будет соблюдён. Но, Тенко-доно, ты должна согласиться. Иначе святилище не станет таким, каким ему положено быть, - Момидзимару больше не улыбался и не пытался быть приветливым. Но стал спокойным.
- И что ты собрался строить из этих деревьев?
- Тории.
- И сколько?
- Десять.
- Десять?! То есть, ты просишь у меня тридцать деревьев?! Да ты с ума сошел, колдун!
- Тенко-доно, не стоит так горячиться. Но ты тоже меня пойми, я не себе на дом прошу.
- Хозяин, а почему она тебя просто не прогонит? – Юм устал бояться и принялся дергать Момидзимару за рукав.
- Потому что я прошу для Инари. Она не может отказать так просто, - священник снова улыбнулся. Словно и не стояло напротив разъярённой лисы, готовой в любой момент обрушить на его голову все громы и молнии.
- Ты прав, я не могу отказать. Но помимо подношений и ритуала очищения ты за каждое дерево на один год оставишь мне зашики-вараши, - Тенко победно ухмыльнулась.
- На тридцать лет? Хозяин?! Да ни за что! – Юм схватил рукав обеими руками и принялся трясти его изо всех сил.
- Тридцать лет? Пожалуй, мне будет одиноко без него. Но ничего не поделаешь, забирай, - Момидзимару попытался отцепить от себя Юма и подтолкнуть к лисе.
- Хозяин!!! Только не это!!! Она же – лиса! – несчастный домовёнок упирался и вопил изо всех сил.
- Иди сюда, сладенький, я тебя не обижу, - Тенко в момент растаяла, сменила гнев на милость и протянула руки к зашики-вараши.
- Только ответь, зачем он тебе? – священник тщетно пытался отцепить от себя Юма.
- Деревья вырастить поможет вместо тех, что ты возьмешь, - лиса всё же добралась до домовёнка, хоть и боялась подходить близко.
- Похоже, зашики-вараши – самые любимые всеми духи, даже ёкаями, - Момидзимару всё же не смог сдержать смешок, глядя на то, как Юм упирается и обреченно смотрит на священника.
- Я не ёкай, я – тенко! Не забывайся, - завладев Юмом, Тенко сразу отпрыгнула на казавшееся ей безопасным расстояние.
- Хорошо. Завтра я приду за первым деревом. Рад, что мы нашли общий язык, Тенко-доно.
Строительство святилища продвигалось довольно бойко. За два месяца был возведен небольшой храм, за ним внутренний дворик, заключённый в квадрат прихрамовыми постройками, среди которых находились и жилые комнаты. Оставалось закончить лестницу и возвести тории. На лестницу ушло три недели. Оно и не удивительно, ведь тысячу ступеней в один день не возведешь.
- Такая лестница и всего десять врат? Что-то здесь не так, Момидзимару-доно, - вкрадчивый женский голос отвлёк священника от приготовлений. Да и люди притихли, сгущая воздух настороженностью.
- Тенко-доно? Зачем пришла? Людей пугаешь. Хоть бы обычной женщиной прикинулась, - онмёдзи развернулся и приветственно поклонился, пряча улыбку. Лиса не только пришла во всей красе, сражая наповал мужское население деревни невиданным очарованием, но, словно в насмешку, выставила напоказ золотисто-рыжие уши.
- Пришла взглянуть, куда девал деревья. Вижу, не соврал. Но что-то здесь не так. Ты действительно собирался обойтись десяти вратами при такой-то лестнице? – неодобрение сквозило не только во взгляде, но и в голосе, и в небрежном жесте, которым Тенко ответила на приветствие.
- Не совсем так. Но ты как раз поспела к завершению. Сейчас увидишь, - священник развернулся к небольшому переносному алтарю и продолжил приготовления. Лисица заинтересованно взглянула на выводимую печать. И резко подпрыгнула.
- Ты что задумал? Возвести лисий лабиринт? Это же «лестница смятения»!
- Именно он. Не такой сильный, как вы строите, но мне и не нужно никого путать. Я лишь хочу сократить до ста и умножить до десяти тысяч, - он завершил приготовления и взял в руку веер.
- Это я поняла, там же указано, что кто с чистыми помыслами и за помощью, тому путь сократится, а кто задумает плохое – на лестнице устанет, может не дойти. Знать-то ты знаешь, но делать как собрался? Или на мою кровь рассчитывал? – казалось, Тенко начинает закипать. Похоже, находиться рядом с Момидзимару для неё было не самым легким испытанием. Он раздражал её одним своим существованием. И без того притихшие при виде лисы селяне начали сдерживать дыхание, дабы лишним шорохом не разозлить божественную цукай ещё сильнее.
- Зачем мне твоя кровь? Я ведь не знал, что ты придёшь. И своей справлюсь, - веер черкнул по запястью. Темно-красная струйка полилась на раскрытый рисунок. Белая цапля среди камышей покрылась кровью. Взмах, и брызги полетели на печать. Второй взмах, и окроплённый клочок бумаги отправился к подножью лестницы, пролетел первые врата, устремился ввысь, в считанные мгновения пролетая до самой верхней ступени. Тории задрожали и размножились, словно разделяясь на новые. Под шумный монолитный вздох собравшихся врат стало ровно сто. Лес тории обволок лестницу, окуная ступени в багряный отсвет киновари.
- Как так?! – Тенко не верила своим глазам. Она рванулась к священнику, схватила его за руку и слизнула выступившую кровь.
- Но как же так?! Ты не ханьё, не полукровка, иначе я бы сразу разглядела.
- В детстве я был весьма непоседливым ребенком. Да и болел часто. Матушка, воспитавшая меня, лечила меня своей кровью, к тому же вскормила своей грудью. Так что лисьи заклинания мне под силу, пусть и слабые.
- Как звали твою матушку? – Тенко отступила и настороженно смотрела на онмёдзи.
- Момидзи. Момидзи-тенко, цукай и мико Инари-о ками с острова Теэй.
- Врешь! Момидзи-тенко погибла более пятидесяти лет назад!
- Пятьдесят три года, четыре месяца и восемь дней. Думаешь, о таком можно врать? – Момидзимару говорил очень тихо, так тихо, что его слышала лишь лиса.
- Не может быть, этого просто не может быть. Ты…
- Да, я проклят. Разве не заметно?
Впервые за всё время Тенко решилась посмотреть в глаза священнику. Даже руку протянула, чтобы прикоснуться к его лицу. И отпрянула, словно обожглась.
- Ты был прав, называя своё имя. После подобного тебе не страшны никакие проклятья.
- Ты это почувствовала, когда сказала Рейко, что я опасен?
- Нет, другое. Не важно. Живи.
Момидзимару поморщился от последнего слова, как от удара.
-
-
09.02.2013 в 14:39-
-
09.02.2013 в 14:52-
-
09.02.2013 в 18:09-
-
09.02.2013 в 21:42