Спросит мой друг: «Что, ты снова один?
Вроде и весел, и не нелюдим,
Руки на месте, сложилось с лицом.
Что ж ты опять бирюком?»
Нет никого на моей стороне.
Друг не поверит: «А та, что в окне
Снова маячит, льёт слезы ручьем?
Нет никого? Ты о чём?»
Знаешь, мой друг, сторона не в слезе,
Не в романтизме, не в майской грозе,
Не там, где ночь томна и ласка нежна.
Не это моя сторона.
Но там, где моя неприкрыта спина,
Где копья сломались, где крови сполна
Напились клинки, поседели виски –
Никто не протянет руки.
Я падаю, сам поднимаюсь, и вновь…
Ты спросишь, друг мой – а причём здесь любовь?
При том, что смогу я остаться лишь с той,
Что станет моей стороной.
Что в ссылку, в Сибирь, на костёр, эшафот,
За то, что со мной, потому что я тот,
Кто в горе и в радость, в покой или в бой –
Будет её стороной.
Но это мечты. Не встречал я такой.
Каждая прячется как за стеной,
Трусит и лжёт, будто ей недосуг.
Надеюсь, ты понял, друг.
Вроде и весел, и не нелюдим,
Руки на месте, сложилось с лицом.
Что ж ты опять бирюком?»
Нет никого на моей стороне.
Друг не поверит: «А та, что в окне
Снова маячит, льёт слезы ручьем?
Нет никого? Ты о чём?»
Знаешь, мой друг, сторона не в слезе,
Не в романтизме, не в майской грозе,
Не там, где ночь томна и ласка нежна.
Не это моя сторона.
Но там, где моя неприкрыта спина,
Где копья сломались, где крови сполна
Напились клинки, поседели виски –
Никто не протянет руки.
Я падаю, сам поднимаюсь, и вновь…
Ты спросишь, друг мой – а причём здесь любовь?
При том, что смогу я остаться лишь с той,
Что станет моей стороной.
Что в ссылку, в Сибирь, на костёр, эшафот,
За то, что со мной, потому что я тот,
Кто в горе и в радость, в покой или в бой –
Будет её стороной.
Но это мечты. Не встречал я такой.
Каждая прячется как за стеной,
Трусит и лжёт, будто ей недосуг.
Надеюсь, ты понял, друг.
Конечно, не против.